Страсти по криминальному наследству - Страница 43

Внезапно она услышала приглушенное бормотание, медленно, но верно переходящее в завывания сквозняка. Девушка огляделась в поисках незакрытой форточки. Окна кухни были наглухо закрыты. Василиса прислушалась. Звук затих быстро и резко, как будто был проглочен каким-то огромным существом. Существо завозилось и чихнуло. По всей видимости, у существа на бормочущий звук была аллергическая реакция резко выраженного характера. Чих пролетел по всей кухне сверху вниз и затих на цокольном этаже здания. Заинтригованная Василиса подошла к стене, рядом с которой он был слышен наиболее отчетливо. Ради интереса приставила пустой стакан к холодным кирпичам, нагнулась к нему и принялась слушать. Дальше было как в жутком сне. Звук возник вновь, на этот раз он был похож на скрежет металла и скрипел разноголосицей составляющих его материалов. Василиса подумала, что нечто подобное должно издавать полное ведро, когда его опускают в глубокий колодец. Неожиданно звук прекратился, и существо снова чихнуло. Аллергия явно прогрессировала и не давала ему покоя. Василиса усмехнулась, полная луна действовала не только на нее, но и на живущую в доме нечисть. Она прислушалась: звуки стихли. Или существо приняло тавегил, или сдохло, подавившись металлическим звуком. Василиса отошла от стены, налила в стакан воды, бухнула туда ложку сахарного песка, выпила залпом и довольная направилась к выходу. На всякий случай она еще раз прислушалась: в квартире стояла полная тишина. Василиса щелкнула выключателем и пошла к себе.

Звягинцеву не спалось. Он думал о преследующих его неприятностях и сопоставлял факты. Факты были налицо: сокровища нигде не было. Или старуха их обманула, или бредила, или… Последний вариант ему нравился больше. Или они до сих пор не нашли места, куда она их спрятала. Он вытер пот со лба и решил прогуляться до общей кухни для того, чтобы окинуть цепким взглядом все непроверенное пространство сразу. Комнаты жильцов отметались: сами жильцы их проверили до последнего кирпича и балки, даже Василисину не обошли стороной и обыскали металлодетектором самым тщательным образом. Кухня, оставалась кухня. Возможно, в ней было нечто, что не бросалось в глаза, но именно этим и воспользовалась старая революционерка. Звягинцев поискал тапочки, сунул в них ноги и направился на общую кухню.

В коридоре стояли темень и тишина. Писатель старался не производить много шума, но от неожиданности крякнул. В кухонном проеме он увидел тощую тень в белом балахоне.

«Старуха, – решил писатель и порадовался правильности выбранного пути. – Оберегает свои сокровища». Старуха, заметив его, попятилась и спряталась за дверью.

– А! Попалась, старая ведьма! – заорал Звягинцев, одним прыжком заправского кенгуру заскакивая на кухню и одновременно щелкая выключателем.

– Почему старая?! – возмутилась Василиса. – Мне нет еще и тридцати! – Она покраснела от негодования и оттого, что сосед застал ее полуголой и в тапочках.

– Значит, насчет ведьмы вы согласны? – с усмешкой поинтересовался писатель, разглядывая ее тапочки. – Немудрено перепутать, обычно ты цокаешь каблуками! Ваша страсть к шпилькам и конфетам «Москвичка» видна невооруженным глазом…

Он часто в разговоре с ней перескакивал с «ты» на «вы», но Василиса, стараясь соблюсти дистанцию, обращалась к нему исключительно на «вы».

– Подумаешь, не спать же мне с каблуками и «москвичками»… Вы меня напугали! – укорила она Звягинцева. – Даже больше, чем та нечисть, которая живет в стене. – Она кивком указала на стенку, возле которой слышала жуткие звуки.

– Нечисть? – заинтересовался писатель, все еще надеясь на что-то потустороннее, оберегающее клад. – Нечисть всегда к сокровищам, – заявил он Василисе и побежал к стене.

Как будто специально для него из стены послышались завывание и скрежет. Василиса обрадовалась, существо не сдохло, а просто приняло противоаллергенные таблетки! Она прислушалась: действительно, оно не чихало. На этот раз оно крикнуло натуральным человеческим голосом: «Майна!» – и эхо снова прокатилось до цокольного этажа.

– Очень интересно, – сказал Звягинцев, в упор глядя на Василису, но думая совершенно о другом. – Там кто-то есть! И он разговаривает на нашем родном языке. С кем он может разговаривать?

– Майна? – Василиса задумалась. – Вряд ли это русский язык. Это немецкое слово. По-моему, оно обозначает «мое». Точно, существо кричит кому-то: «Мое!»

– Существо кричит «Мое!»? Весьма любопытно. – Звягинцев прислонил ухо к стене и прислушался. – Больше не кричит. Или оно ждет, пока мы ему ответим? Как ты думаешь, Васюня, оно могло кричать нам? – И сам себе ответил: – Могло. Кому же еще? Оно предупреждает нас о том, что мы находимся на правильном пути в поисках сокровища. Это существо его охраняет. Оно там!

– Я сейчас, не начинайте переговоры без меня, – предупредила Василиса и побежала к себе за халатиком и приличной обувью. Она совершенно искренне решила, что разговаривать с нечистью в одной сорочке и тапочках будет просто неприлично. Да к тому же это отвлекает писателя, хотя мысли о сокровище напрочь перебивают все остальные, более естественные желания и потребности.

– Энтшульдиген зи, бите! – кричал писатель стене, когда она вернулась обратно. – Гутен морген!

Василиса приблизилась к писателю и прислушалась. Существо в стене поскреблось и замолчало. Видимо, все-таки оно было родным, и сказались трудности перевода.

– «Морген» переводится как «утро», – прошептала Василиса, – а сейчас ночь. Оно, – она кивнула на стену, – плохо соображает и не понимает, почему вы вдруг вспомнили утро.